This post is also available in: Russian

Святой – действенное противоядие от всепроникающей ложности. Даже в те эпохи, когда христианам внешне ничего не угрожает святой противостоит тайной власти над умами, которая зовётся общественным мнением, проис­текает из общей неправды и обмана людского мира, искажения человеческой природы и в конечном итоге может быть исцелена только Богом.

Что уж говорить о тех временах, когда люди объеди­няются против зла, а пребыва­ющих в его оковах охватывает желание истребить все, что яр­ко напоминает об ином – вы­соком пути, предназначенном для человека.

Быковнянский лес… Это место является одним из символов страшной эпохи. За деревянным забором с колючей Проволокой был секретный участок спецназначения пло­щадью 4,2 га, куда с 1937 по 1941 год на колоннах грузови­ков свозили из киевских тю­рем НКВД тела расстрелянных и замученных жертв репрессий, складывали в брат­ские могилы, посыпали из­вестью и закапывали. Охранник строго следил, чтобы посторонние не узнали о том, происходит за огра­дой. Согласно легенде, в этом месте был военный полигон иди артиллерийский склад.

Среди погребенных здесь количество православных священников и мирян, которые гоже как не­благонадежные элементы по­падали под жернова молоха беззакония, обвинялись в ан­тисоветской агитации и про­паганде, участии в не­существующих повстанческих вооруженных организациях, церковном анархическом под­полье, шпионаже, вредитель­стве в сельском хозяйстве, противодействии советской власти, становясь невинными страдальцами, осужденными по оперативному приказу По­литбюро и Н. И. Ежова, гене­рального комиссара госбезо­пасности, от 30 июля 1937 года № 00447 «Об операции по ре­прессированию бывших кула­ков, уголовников и др. антисоветских элементов».

На земельном участке «для специальных нужд ЦКВД УССР» захоронен и но­вомученик, настоятель церкви с. Зазимье Броварского района Киевской области протоиерей Михаил Подъельский.

Для верующих Быковнянский лес – святое место, пото­му что здесь покоятся тысячи страстотерпцев за веру и мно­жество невиновных людей, за­мученных богоборческим режимом в страшные годы сталинских репрессий.

Мы знаем из истории, что начало XX века было осо­бым в жизни Православной Церкви. Почти в каждом селе перед священником возникала вынужденная необходимость скрываться, тайно совершать служение, чтобы поддержать паству, вследствие чего ему не­минуемо грозили ссылки в ла­геря, тюрьмы, расстрелы. Помня обо всех пострадавших за веру, вспоминаем святых, которые жертвенно служили Христу — до смерти. Начина­ния этих мужественных лю­дей, отдавших свою жизнь и оставивших наследие, сохра­нивших храмы, достойны то­го, чтобы чествовать их память.

Почему они не бежали от своего долга? Почему вера оказалась для них значитель­нее личной безопасности?

На эти вопросы даст от­вет Паисий Афонский: когда человек ощутит дивную сладость жизни с Богом, он не за­хочет опускаться в прежнее, малое состояние только пото­му, что великан не желает стать карликом.

Такие люди Неба — посто­янный предмет ярости для всех, кто выбрал банальное мирское счастье. И здесь происходит самый важный из всех драматических конфлик­тов:

Голос правды небесной

Против правды земной!

Аристотель, рассуждая об этом конфликте, полагал, что трагедия так потрясает

способных к высоте людей по­тому, что там, на сцене, мы видим страдания тех, кто лучше нас. Философ не выдумал за­конов драматургии, он лишь описал то, что видел в реалиях нашей жизни, наблюдая, как разворачивает Свой сюжет Бог.

Герои великой книги Творца – это люди, которые стали лучше нас. Потому такое потрясение – знать, как совер­шились их жизни и их пути.

Священномученик Миха­ил Степанович Подъельский родился 21 мая 1878 года в г. Нежине Черниговской губернии в семье священника.

Его дед Тимофей был священником, отец Стефан диаконом. В многодетной семье воспитывалось семеро де­тей, Михаил был пятым ребенком. Его старшие братья – Алексей и Стефан – служи­ли псаломщиками в храмах Черниговской епархии.

Для всех членов семьи Подъельских вера заключалась не только в знании догматиче­ских положений, но и в жажде жизни по заповедям. А эта жажда свойственна лишь тем, кто предощущает Бога в своей душе.

Михаил крестился в Бо­гоявленском храме Нежина, где служил его отец. Затем на протяжен ни трех лет (с 1889 но 1892 год) получал образова­ние в Черниговском духовном училище.

Окончить учебу ему не удалось из-за тяжелого мате­риального положения, в кото­ром оказалась его семья: отец не мог оплатить долги черни­говскому епархиальному свеч­ному заводу.

Не стоит удивляться подобному стечению дел: в то время большинство священни­ков в селах и маленьких город­ках жили крайне бедно, им постоянно приходилось изыс­кивать средства к пропита­нию.

Можно заметить необычность семьи маленького Миха­ила, где, несмотря на насущные заботы о хлебе, упо­вания родигелей были направлены к Небу и Божественным законам: «Не хлебом одним бу­дет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божи­их» (Мф. 4:4).

Наша жизнь утверждает­ся не сытостью внешней, а изобилием внутренним, стрем­лением к высоте, благодати, Истине. Только так мы можем понять безусловную верность святых тому, что они искренне полюбили и выбрали.

С юношеских лет Миха­ил своим трудом помогал отцу преодолеть трудности семьи и даже во взрослом возрасте (24 года) не оставлял дом, всячески поддерживал родителей и не выказывал при этом недоволь­ства, принося своё время в жертву.

Неопределённость жиз­ни давала ему поводы каждый раз доверяться Богу, без чего нельзя быть настоящим. И Господь знал, что делал. Так начался особый путь Михаила, когда ещё никто не знал, что сосед и знакомый – этот ти­хий юноша – станет святым.

Пo древнему Божьему правилу человек, желающий совершенства, возрастает в неизвестности и тени до тех пор, пока не настанет момент, когда служение подвижника становится не только внутренним, но и общественным.

В 1906 году Михаил трудится псаломщиком в церкви Рождества Богороди­цы с.Припутни Борзенского уезда. С этого времени нача­лось его постепенное станов­ление как церковнослужителя. Причиной того, что на протя­жении двух лет он лишь ис­полнял обязанности, было отсутствие богословского образования.

Дальнейшие пять лет отец Михаил нес послушание в храмах Нежинского уезда: сел Орловка и Великая Кошелевка, местечка Носовка.

Точной даты рукополо­жения его в диаконы нет, известно, что святой принял сан перед революцией и Граж­данской войной, когда набира­ли обороты не только моральная травля и экономи­ческое преследование духовен­ства, но и хлынула волна террора и убийств служителей Церкви.

Именно в такой непро­стой час отец Михаил почув­ствовал в себе призвание к священству. В 1525 году он принимает сан иерея. Местами служения после священниче­ской хиротонии были прихо­ды Прилуцкого округа в селах Гнилица, Богдановка, Новая Тарнавщина. В 1928 году (по другим данным – в 1930-м) по распоряжению полтавского архиепископа Сергия (Гришина) отца Михаила перевели в село Зазимье Броварского района Киевской области.

Село Зазимье стало по­следним населенным пунктом на пути его пастырского слу­жения и местом исповеднического подвига. Приехав в новый край, священник уви­дел большой трехпрестольный храм. Около святыни стояла полуразрушенная кирпичная стена, а на стенах церкви про­сматривались свежие раны зазимского восстания весной 1920 года. Наблюдая такую картину, настоятель понял, что ему доведется стоять за веру и храм до самого конца.

Воскресенская церковь,в которой служил отец Михаил, сильно пострадала во Время вооруженного столкновения местных селян с чекистами и красноармейца­ми. В начале 20-х гг. у церков­ной общины были отобраны приходские строения, в том числе и дом священника. Отец Михаил был вынужден искать прибежище в жилищах прихо­жан. В тот период его семья состояла из четырех человек: жена – Серафима Ивановна, малолетний сын – Феодосий, теща — Мария Павловна. Во время церковных расколов и неурядиц священник сохранял связь с канонической иерар­хией в лице митрополита Гри­гория (Лисовского) и архи­епископа Сергия (Гришина).

Конечно, отец Михаил мог бы избегнуть всех испыта­ний, примкнув к революционерам или сменив профессию. Но тот, кто знает вкус правды небесной, не может променять её на земную. Великан не ста­новится карликом, да и не хо­чет такой перемены. Тем более что боль моральная и так была его спутником слишком часто.

Так, отец Михаил пере­живал из-за того, что у него нет полного богословского образования, хотя его знание бы­ло знанием опыта, реальности Бога, полученным ещё в дет­стве и умножаемым личными трудами преображения.

Как и многие священни­ки разных эпох, он сосредоточил внимание на таинствах, частом совершении Божественной литургии, молитве, которая у него была искренним общением с Небом, а не формальным повторением слов. Этим он не мог не вызвать раздражения и гнева со­ветской власти. Если ничем не примечательного священника держащие бразды правления ещё терпели бы, то почтенно­го и удивительного – нет. Ведь делающие зло не идут к свету. А отец Михаил был светом и излучал свет.

Потому нового настоя­теля сразу заметила местная власть и дала понять, что перспектив у православной общи­ны села и ее храма пет. Однако отец Михаил не собирался сдаваться, он активно продолжал исполнять свои обязанности: служил в храме, проповедовал, крестил, венчал, посещал и причащал больных. Неоднократные предупрежде­ния не останавливали его. Он никогда не подчинялся закону лжи, ведь святые всегда про­тиводействуют злу.

В 1930 году священник был арестован за «контррево­люционную деятельность»: вменялось в вину противодей­ствие коллективизации, но в этот раз его не осудили.

В 1935 году по инициати­ве главы сельского совета и учителей школы в Зазимье Воскресенская церковь была закрыта. Борцами преследова­лась лукавая цель – нейтрализовать жизнь прихода, но случилось противоположное – это еще больше объединило и мобилизировало церковную общину. Вокруг отца Михаила, праведного пастыря, сгруппи­ровались ревностные прихо­жане, которые пытались защитить свою святыню и освободить её, отстаивая пра­во на полноценную богослу­жебную жизнь. Группа верующих ходила даже к прокурору Украинской ССР и в Центральный исполнитель­ный комитет. В доносе на отца Михаила председатель Зазимского сельсовета напишет: «Сплотил церковный актив, который ездил к прокурору республики и ЦBK с наговора­ми на сельсовет и учителей, которые якобы обманом соби­рают подписи на ходатайство о закрытии церкви».

Между представителями власти и местным населением происходили серьезные проти­востояния. Благостные усилия не дали ожидаемого результа­та, а только еще больше на­строили против священника местных руководителей. Не­смотря на это, настоятель и прихожане продолжали бо­роться за храм. Они обраща­лись к инспектору культуры, который посоветовал им соби­рать подписи жителей с прось­бой открыть церковь. Так паства могла получить хоть юридическое обоснование, но гарантий от советской власти не было и не могло быть. У зазимцев не угасала надежда спасти святыню от оскверне­ния и, возможно, уничтоже­ния.

Исповедник Михаил не останавливал священнической деятельности, он совершал та­инства и богослужения по до­мам, где собиралось около 20-30 человек, включая свя­щенников, которые приезжали из соседних сел. Кроме верую­щих с. Зазимья, отец Михаил окормлял также прихожан се­ла Пуховка, хотя свидетели об­винения указывали и село Погреби.

Как нетрудно догадать­ся, зарплату святому за его груды не платили, подвергая свою жизнь постоянной опас­ности, ему приходилось каждый день идти на подвиг, на­деясь, что Господь пошлет пропитание, как посылал его родителям, которые, как и он, искали правды Неба.

Безбожная власть провозгласила основой своей идеологии материализм и атеизм, а целью – достижение общего счастья путем матери­ального благополучия. Она рассматривала Церковь как носительницу противополож­ных идеалов, которые мешают осуществлению ряда главных задач. Поэтому каждый слу­житель культа стал врагом «светлого будущего» советско­го правительства.

Атеизм той поры был не просто учением, а открытым богоборчеством, он питался ненавистью к небожителям и ко всем, в ком Господь сиял очень ярко.

Лишившись храма, отец Михаил оказался без прихода без официального места рабо­ты. Озлобившись против него власть рассматривала его слу­жение как паразитический об­раз жизни, обвиняя в дармоедстве, бродяжничестве и вымогании денег трудящих­ся. Богослужебные собрания она расценивала как собрания антисоветских элементов, сре­ди которых проводится «контрреволюционная агитация» против мероприятий коммунистической партии и советской власти. На основа­нии стандартных обвинений: агитация против колхоза, сдачи хлеба государству, государ­ственных налогов, дезорганизация села, саботирование исполнения Госплана, распро­странен провокационных слухов о советской власти и т.п. был сделан вывод, что отец Михаил – непримири­мый враг. Даже то, что его сын Феодосий придерживался по­ста в школе, вызывало раздра­жение директора и учителей, поскольку, следуя своим рели­гиозным убеждениям, он «па­губно влиял» на учеников.

Если бы отец Михаил принадлежал к этому миру, то мир любил бы своё. Но он был «не от мира сего», потому мир его ненавидел.

19 ноября 1937 года свя­щенника арестовали. Отец Михаил предчувствовал, а мо­жет, и знал наверняка, что его ждет: предательство, арест, на­говоры и, возможно, смерть. На прощание он благословил жену, 16-летнего сына Феодо­сия, маму и смиренно сел в спецавто. В ходе обыска у него изъяли паспорт № 674193, ча­шу для причастия, наперсный серебряный крест, серебряный ковчежец и личную пере­писку.

Наличие указанных ве­щей говорило о том, что за­ключенный под стражу был действующим священником и не оставлял своего пастырско­го призвания. В день ареста был проведен допрос отца Михаила и свидетелей обвине­ния. Против него выступили голова сельского совета, директор школы и два колхозни­ка. Как ни странно, один из них принадлежал к роду архиепископа Павла (Субботовского) (1771-1832), усилия­ми и средствами которого и была построена церковь в За­зимье. Враг рода человеческого щедро засевал сердца людей своими плевелами, и они пол­ностью заглушили зерна ве­ры.

Отец Михаил был обви­нен в преступлениях, преду­смотренных СТ. 54-10 УК УССР.

– гласило постановление о задержании.

Шаблоном для всех про­токолов служила справка-характеристика Михаила Подъельского, выданная пред­седателем сельсовета Р. Ко­сым.

В ней «поп Подъельский» назван «заклятым вра­гом советской власти», кото­рый «собирает нелегальное собрание» в Зазимье, Пуховке, Погребах, где агитирует против колхоза, налогов, государ­ственных займов. Через своих агентов угрожал активистам, которые закрывали храм. Также требовал плату за церков­ные требы.

«В целом своей антисо­ветской работой Подъельский дезорганизирует село, тормозя выполнение всех планов».

Согласно протоколам, на допросе отец Михаил вел себя спокойно, не эмоционально, пытался быть объек­тивным в ответах даже на провокационные вопросы, от­рицал свое участие в антисо­ветских контрреволюционных организациях.

Такое поведение говорит о глубоком внутреннем мире этого человека, ведь очень трудно быть спокойным, когда вокруг те, кто тебя ненавидит.

Как святой сохранял спокойствие? Можно думать, что часы допросов были часами его тайной молитвы, того же подвига доверия Богу, ко­торый отец Михаил совершал всю жизнь.

В допросах фигурирует еще одно обвинение, которое весомо повлияло на его даль­нейшую судьбу – это осуждение за распространение ложных сплетен «провокаци­онного характера, о войне Гер­мании с СССР».

Что стало основанием для такого приговора? Быть может, отец Михаил общался однажды с кем-то из тайных подвижников наподобие бла­женной Феоктисты, юродиво­го Михаила? С кем-то из современных ему старцев, предрекавших новую войну?

Таких данных у нас нет. Возможно, священник виделся с кем-либо из верующих, кото­рые посещали прозорливцев и подвижников того времени, предсказавших войну. Во вся­ком случае, это вполне реаль­но и объясняет такое знание у святого.

Но для тогдашней влас­ти подобное заявление шло вразрез с политикой мира с Германией и, конечно, повлек­ло за собой приговор.

В результате следствия, проведенного всего за один День, на следующие сутки, 20 ноября, на основании свидетельств односельчан отец Михаил был приговорен к смертной казни. Тройка при Киевском областном управле­нии НКВД УССР определила его как «социально опасный элемент» и вынесла приговор: священника – расстрелять, а личное имущество — конфисковать.

Исполнения ужаснейше­го постановления отцу Михаи­лу пришлось ждать целую неделю, то есть вновь идти на подвиг доверия Творцу, когда будущее обещало только боль.

Во время допросов и оч­ной ставки отец Михаил не признал себя виновным ни по одному из обвинений, а следо­ватель засвидетельствовал от­сутствие в его деле каких-либо вещественных доказательств. Священник очень мудро вел себя на допросах, отвечал по-христиански, оберегая прихо­жан от возможных преследо­ваний.

Однако если во власти буйствует беззаконие, личная невиновность не играет ника­кой роли в суде.

Жизнь отца Михаила насильно оборвали 27 ноября 1937 года в 24.00. Местом его последнего нахождения стал участок в Быковнянском лесу, который служит братской мо­гилой десяткам тысяч жертв репрессий безбожной власти. Закопали людей где-то под соснами. Могилу священному­ченика найти невозможно, но молитвенную память о нем вечно будет хранить храм в с. Зазимье и его молитва перед престолом Всевышнего будет за этот храм.

Вдова отца Михаила оплакивала своего мужа и мо­лилась о нем до конца своих дней. Можно представить, ка­кую боль она пережила. Это та боль, которая тоже – мучени­чество. Ведь очень трудно в та­ком случае ждать будущей встречи в раю.

Некоторые жители еще помнят эту стойкую женщину, матушку Серафиму. Подвиг доверия Богу она несла до смерти: прислуживала в храме, убирала, пекла просфоры, пе­ла в хоре. В селе се называли ласково «баба Сима», «матушка Сима». И сегодня на церковном подворье сохрани­лись каштаны и липа, поса­женные ею.

Благодатную святую си­лу Михаила Подъельского чув­ствуют после его смерти в миру, случаются даже чудеса, связанные с его именем. Так, Анна Заболотная, жительница Киева, рассказывает, что во время тяжелых родов её внук Андрей получил тяжелые травмы – отек головного мозга и вывих ножки. Эти недуги влияли на умственное и физи­ческое развитие ребенка. Ро­дители обращались к врачам во множество медцентров, в одном из них ребенку занесли стафилококк. С детства Ан­дрей перенес большое количество операций. Беспрерывные курсы лечения истощили силы как болящего, так и родителей. Переживали и молились о выздоровлении мальчика все родные и знакомые. Однажды во сне ей явился высокий ху­дощавый священник со свет­лыми волосами и короткой бородой. Он назвался Михаи­лом, священником из Зазимья, и сказал, что с внуком всё бу­дет хорошо, нужно только мо­литься.

Анна задалась целью по­сетить село, о котором гово­рил батюшка. Приехав в храм, она узнала от местного свя­щенника, что действительно до войны здесь служил отец Михаил, который сподобился мученического венца. После этого бабушка почтила «гостя из сна» молитвой, посетила братское захоронение и место его гибели в Быковне. Внуку Андрею уже 22 года, он здоров, учится.

Среди православных жителей с. Зазимье Броварского района Михаил Подъельский почитается как мученик. Ежегодно 27 ноября, начиная с 2010 года, когда стало известно о его страстотерпческом по­двиге, прихожане храма в честь Воскресения Христова во главе со священством совершают па­нихиды на месте захоронения отца Михаила в Национальном историко-мемориальном заповеднике «Быковнянские моги­лы». В сельском храме во время каждого заупокойного богослужения поминают убиенного иерея. Есть в Зазимье и ули­ца Михаила Подъельского – сельский совет принял реше­ние увековечить память о расстрелянном настоятеле, а паства с протоиереем Анато­лием Слинько обратились к правящему архиерею с прось­бой рассмотреть дело отца Михаила на предмет причис­ления его к лику священному­чеников.

17 августа 2021 года Си­нод благословил местное про­славление в лике святых подвижника благочестия Ми­хаила Подьельского, пресвитера Зазимского. Днем памяти священномученика установлено 27 ноября – день его муче­нической кончины.

«Священномученик Михаил Подъельский был искренним пастырем Христовым, который жизнь свою отдал за веру и свою паству. Материалы его след­ственного дела свидетельству­ют, что он, несмотря на многочисленные допросы и пыт­ки в тюрьме НКВД, так и не сломался, не отрекся от веры и никого не оговорил и не предал. Вся его жизнь и мученическая смерть пропитаны преданно­стью Христу и Его заповедям, правдивость которых он пытал­ся доказать собственным приме­ром и своими делами. Поэтому прославление в лике святых но­вомучеников и почтение памяти этого подвижника веры крайне важно не только для жителей Зазимья или Броварщины, но и всей Украины, ведь только на примере таких пастырей воз­можно подлинное возрождение духовности нашего народа», – отметил руководитель Центра изучения наследия новомучеников и исповедников XX ве­ка, к. и. н. Сергей Шумило.

Смерть мучеников – это великая и славная победа. Их кровью стоит и укрепляется земная Церковь Христова. Каждый новый мученик – но­вая Пасха, радость великой ис­тины Воскресения Христова, песня торжества любви над ненавистью, жизни над смер­тью: «Христос воскрес из мерт­вых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даро­вал!»

Послесловие

Прошло много лет, но труд и подвиг Михаила Подъ­ельского, его супруги, его ро­дителей удивляют по сей день. Многие изумляются: «Как он смог это сделать? Откуда чер­пал силы?». Не испытавшие вкус благодати не понимают мучеников, им невдомёк, что дело в любви и верности Тому, Кого возлюбило сердце.

Что ж, каждому по вере и делам награда. Избранник в православии — не избранный, а избравший. Господь готов открыться каждому, лишь бы тот потрудился, стал причастником истины, достойным звания человека.

Только постигнув это, можно понять, почему такие подвижники, как отец Михаил, сохранили верность, а его супруга Серафима ожидала встречи с убиенным в раю.

У Господа не бывает плохих концов. Даже камень, брошенный на рельсы, может пустить под откос большой поезд. Точно так же отец Ми­хаил и другие святые, мучени­ки, праведники каждый раз казались слабыми и беззащит­ными в попытках сразить всепроникновенное зло. Но их боль и верность сокрушали поезда лжи, злобы, насилия, потому что Бог всегда победи­тель!

Как заметил в своей про­поведи мученик Василий Рос­ляков: «Свидетели, которые некогда посещали римские ката­комбы, где были гробы первых мучеников за Христа, говорили о том, что, входя в священные пе­щеры, они вдруг радовались неиз­реченной великой радостью. Непонятно, откуда происходила она. Она словно ветер налетала на них, сбрасывала печали и скорби, горести их, как ветер сметает опавшие осенние листья. И они стояли и только радовались и веселились. И ниче­го, кроме голоса: „Христос Воскресе из мертвых!” не было в их сердце».

Источник: Книга “Киевские новомученики. Священномученик Михаил Подъельский” Митрополит Антоний (Паканич). Киев. 2021. CC-BY Лобода П., иллюстрации, художественное оформление.

Просмотры(183)